Часть вторая И другие лица

Глава четвертая

На этот раз Котов заявился ко мне при полном параде: в приличном костюме и при галстуке. С портфелем TONY PEROTTI, произведенным явно не в Китае. И чувствовал себя в таком прикиде, как в тарелке. Явно не в своей.

Он извлек на свет божий два не особо толстых файла и выложил на стол передо мной.

– Держи и владей.

– Мерси.

– Мог бы и кофе угостить, – заявил он, располагаясь поудобнее.

– Да запросто, – согласился я. – С коньячком-с?

– Ни боже мой, – решительно отказался Саня. – Мне через пару часов надо быть, – ткнул пальцем в сторону потолка. – А там народ подобрался перманентно трезвый, а потому злой. Унюхают, воплей и вони не оберешься.

– Сочувствую, – я пододвинул файлы к себе поближе.

– Потом посмотришь. – Котов снял пиджак, повесил его на спинку стула, приспустил почти до пуза галстук, и ему явно полегчало. – Ну, и где обещанный кофий?

– Получай, – я сходил на кухню и вскоре вернулся.

– Тут такое дело… – сделал глоток и обжегся. – Я просмотрел информацию об этих двоих…

– И?

– Вопрос: оно тебе надо?

– Переведи.

– Запросто, – Саня опять приложился к немного остывшему кофе. – Другие кандидатуры тебя не устроят?

Я покачал головой.

– Нет.

– А то, понимаешь, – осторожно хлопнул ладошкой по файлам. – Уж больно криминальное складывается сообщество. С тобой во главе.

– Меня, если помнишь, освободили.

– Я в курсе, – кивнул он. – Твоего Чернова тоже, больше года назад. Ты, кстати, давно с ним не виделся?

– Давненько, а что?

– Да то, что шесть лет назад этот твой Чернов устроил самую настоящую бойню в одном из баров Южной Америки.

– Что-то на него не похоже, – засомневался я. – Витя парень спокойный. Его надо долго и упорно уговаривать, чтобы засадил кому-нибудь в репу.

– В том случае и просить не пришлось. «Руссо туристо» перебрал с алкоголем в баре и на почве внезапно возникших неприязненных отношений ко всему человечеству принялся раздавать налево и направо плюхи всем, до кого мог дотянуться.

– А дотянулся он?.. – заинтересовался я.

– До пятерых, – любезно пояснил Котов. – Охранника того самого бара и четверых сотрудников местной контрразведки.

– Таким образом… – я начал въезжать в ситуацию.

– Обеспечив, таким образом, отход двоих наших, которых собирались повязать местные органы, – Саня усмехнулся и покачал головой. – Сработал, надо признать ювелирно: море крови, два с половиной кило оторванных пуговиц и пятеро в нокауте. Без никаких, заметь, серьезных телесных.

– А самому сбежать не получилось?

– К сожалению. На место вскоре прибыл усиленный наряд полиции и секьюрити из соседних заведений. Общими усилиями дебошира повязали.

– Что было дальше? – поинтересовался я.

– Суд отвесил твоему Чернову «пятерочку». Достаточно скупо, спешу заметить.

– Точно, – согласился я. – Могли и лет на пятнадцать закрыть. Нападение на представителей власти как-никак. Да еще с побоями. Точно повезло.

– Во-первых, – пояснил Котов, – представители власти были не в форме и не пожелали представиться. А, может, пожелали, но просто не успели. А во-вторых, этот Чернов сподобился получить по морде первым, потом уже разложил штабелем всю группу захвата. Ну и охранника, что сунулся, не подумав. Адвокат у него, – тонко улыбнулся, – оказался толковый, сам понимаешь, и повернул его действия чуть ли не в русло законной самообороны. Так что, судили исключительно за ее превышение.

– Славно.

– Скажи, а он действительно такой классный боец?

– Действительно, – кивнул я. – Ты что-нибудь слыхал о таком Володе Лопатине? Был, говорят, лучшим рукопашником ГРУ. И до сих пор, по слухам, держит приличную форму.

– Доводилось, – кивнул Саня. – А что?

– Да то, что еще лет десять назад Чернов стоял с ним в спарринге в полный контакт и умудрялся уходить с ринга на своих двоих. Это о многом говорит, согласись.

– Согласен, – Котов опять кивнул, – о многом. Хочешь знать, что было раньше с твоим дружком?

– Естественно.

– Отсидел свою пятерку от звонка до звонка и вернулся домой. Оперативная работа для него после всего этого, сам понимаешь, накрылась тазиком. А возня с бумагами твоего терминатора не устроила. В общем, послужил чуток, да и навалял рапорт.

– Уволили, – догадался я.

– Ясное дело. И даже пенсию начислили, целых двадцать две с половиной тысячи, если не ошибаюсь. – Заглянул в один из файлов: – Не ошибаюсь, надо же.

– Что дальше?

– А дальше больше. Не успел выйти на гражданку, как серьезно поцапался с какими-то уважаемыми людьми и быстренько съехал из столицы. – Я открыл было рот, собираясь задать вопрос. – Деньги с пенсионного счета ни разу не снимал.

– Понятно, – я покачал головой. – Ох, Витя, Витя, везет же тебе на конфликты. А что с Кравцовой? Тоже отсидела или все еще на зоне?

– С ней все не менее интересно. Дамочка работает на себя и настолько лихо, что ее точно в самое ближайшее время либо закроют, либо зароют. Поэтому спрашиваю еще раз: оно тебе по-прежнему надо?

– Надо, – со всей возможной решительностью подтвердил я. – Именно эти двое мне и нужны. И если ты…

– Я-то тут при чем? – удивился Саня. – Вопросы возникли исключительно у руководства.

– А ты?

– А я тонко намекнул, что за своих людей в ответе исключительно ты, – сделал крошечную паузу, – если что.

– Вот и славненько, – закрыл тему я. – Значит, работать буду с этими двоими. Осталось только…

– Разыскать их, – подхватил мысль Котов. – Помощь нужна?

– Сам справлюсь. А ты тем временем…

– А я тем временем постараюсь убедить уважаемых, – Саня хмыкнул, – людей. Перестать на эту парочку сердиться.

– Гений, – восхитился я.

– На том стоим, – скромно заметил Котов.

Закрыл свой шикарный портфель и откланялся.

До глубокого вечера я читал и перечитывал то, что накопала Санина контора по этим двоим. Рисовал схемы на бумаге. Опять читал и опять рисовал. Постепенно туман в голове начал рассеиваться, и ближе к полуночи наступила некоторая ясность.

С Витей мы в свое время оказались в одной учебке, а потом пару раз пересекались по работе. Марину я как-то раз нашел, но не сдал. Поэтому она уже мне пару раз серьезно помогла.

Если эти двое согласятся работать со мной, что-нибудь, глядишь, и получится. Вдвоем и поодиночке они способны на многое.

Витя, к примеру, может не только филигранно разбивать морды. Чернов прекрасный технарь, водила, что называется, от бога и просто толковый мужик, с которым не грех порой и посоветоваться. Все потому, что, колотя по чужим головам, он крайне редко пропускал удары в голову собственную.

Марина… Прекрасный топтун, протащит кого угодно хоть пешим ходом, хоть на авто. И не засветится. А еще способна проникать везде, где ее не ждут. И на «ты» с любой сложности замками.

Если я, конечно, найду их. А я их точно разыщу. Уже проявились кое-какие, незаметные постороннему глазу следы и следочки. По ним-то и пойду уже завтра.

Глава пятая

Валентин Смирнов. Юг России. Тремя днями позже.

Удар, удар, еще удар, опять удар и вот…

В синем углу ринга Валентин Смирнов. Тридцать шесть лет, рост сто восемьдесят пять сантиметров, вес 72,20 килограмма. Размах рук как от Вологды до Владивостока. Провел на профессиональном ринге пятнадцать боев, одержал восемь побед, в том числе шесть нокаутом. Потерпел шесть поражений и один бой свел в ничью.

Его соперник в красном углу – Артем Кречет. Двадцать три года, рост сто семьдесят четыре сантиметра, вес 72,45 килограмма. На профессиональном ринге провел пять боев, во всех одержал победы нокаутом. Местный герой и всеобщий любимец.

Бой с первых минут проходил в одну калитку. Да и боем это трудно было назвать. Самое что ни на есть избиение младенцев. Под визг, вой и улюлюканье публики покрытый разноцветными татуировками молодой атлет как помойного кота гонял по рингу тощего, сутулого, в полтора раза старше себя мужика. Пер как танк на пивную, осыпая того тяжеленными ударами с обеих рук. Публика неистово поддерживала своего любимца: «Тема, двоечку!», «Вали его!», «По печени, по печени!». Все с нетерпением ожидали нокаута. Обзывали его противника трусом и требовали, чтобы тот перестал бегать и начал рубиться как мужчина.

Сам противник, Смирнов Валентин, рубиться категорически не желал. Все, что он хотел, это дождаться конца боя, получить гонорар в конверте и отправиться с ним домой. До этого светлого момента оставалось чуть больше одного раунда. И его, этот раунд, еще предстояло продержаться.

В середине четвертого раунда он было решил соскочить. Подставился под размашистый удар с правой по корпусу, умело его смягчил, так, чтобы из зала не заметили. Упал на колени, сполз на бок и принялся со всей возможной достоверностью корчиться от боли. И валялся бы так до окончания отсчета рефери, если бы тот самый Кречет-Кочет не принялся орать из угла: «Вставай, петушара!» и прочее в таком же духе. Не стоило говорить такое человеку с биографией Смирнова. Он встал, тут же подбил молодому нахалу глаз и как ни в чем не бывало продолжил то, что делал до того. То есть постоянно перемещался, сбивая противнику прицел, нырял, уворачивался, грамотно работал корпусом. Изредка постреливал несильными одиночными ударами. В результате к концу седьмого раунда изрядно подустал. Нелегко, знаете ли, работать пассивным вторым номером, не имея возможности как следует ударить в ответ. К тому же разболелось раненое осколком еще в далеком двенадцатом колено.

Гонг. Смирнов поднырнул под руку в красной перчатке и тяжеловато отпрыгнул в сторону. Противник не стеснялся ударить его и после окончания раунда. Он вообще вел себя достаточно вольно: толкался, наступал на ноги, норовил ударить ниже пояса или даже по бедру, чтобы отсушить Смирнову ногу. И ничего, красавчик этакий, не опасался. Рефери в ринге с пониманием относился к такой своеобразной трактовке правил с его стороны, зато чуть что норовил «напихать» Смирнову. За что? Да за что угодно.

Минута отдыха пролетела как лайнер над деревней. Секундант затолкал Смирнову в рот капу. Тот встал и тяжелой походкой направился к центру ринга. Вот и все почти. Еще три минуты, и конец позору.

«Touch gloves!» – скомандовал почему-то по-английски рефери, тоже местный кадр. Себя он в этот момент, наверное, представлял обслуживающим бой за звание мирового чемпиона где-нибудь в Мэдисон Сквер Гарден в Нью-Йорке или в Гранд Гарден Арена в Лас-Вегасе. Получилось как-то очень по-местному, по-южнорусски: «Точ хлавс».

Смирнов протянул руки, противник сделал вид, что этого не заметил и тут же махнул левым на скачке. Точно уронил бы, если б попал.

Ах, ты ж засранец! Вообще-то Смирнов мог без проблем срубить этого бычка раунде во втором, максимум в четвертом, хоть у того и силы вагон с тележкой и колотухи, что любого чемпиона свалит. Если того, конечно, как следует связать, чтобы двигаться не мог. И… И все. Ноги совершенно не работают, скорость неважнецкая, ноль техники и абсолютно никакой защиты. Голубая мечта любого техничного боксера. За таким даже бегать по рингу не надо, сам придет. Остается только его провалить и бить на выбор, если, конечно, удар есть. А удары у Смирнова были и очень даже неплохие.

Глава шестая

Валентин Смирнов. Продолжение

Он вообще многое умел в ринге еще до того, как загремел на пять лет за решетку в Южной Америке. Так получилось, что в то же самое время в той же самой тюряге отбывал десятилетний срок дон Эугенио Диас, легенда мирового бокса: чемпион мира в далекой молодости и позже один из лучших тренеров на континенте. Почтенный старец получил срок за то, что забил насмерть голыми кулаками надругавшегося над его внучкой подонка и отправил на больничные койки пару-тройку его дружков. Легко мог бы отделаться условным или гораздо меньшим сроком, не окажись один из пострадавших сынком сенатора.

Маэстро заселили в одноместную камеру-люкс с евроремонтом на местный лад. Питался он тем, что привозили из ресторана. И, не страдая от безделья, продолжил работу по специальности. Добрейшей души человек, горячий поклонник бокса, начальник тюрьмы за свои кровные средства оборудовал на территории руководимого им учреждения достаточно приличного качества боксерский и тренажерный зал. И даже сауну.

Вскоре туда (не за бесплатно, конечно же) потянулись ученики дона Эугенио и другие, просто желающие постичь тайны благородного боевого искусства. Так что вложенные деньги очень скоро отбились. В спарринги с занимающимися выставлялись арестанты из числа бывших боксеров и просто крепкие, способные держать удар, парни.

Туда же угодил и Смирнов. И через некоторое время перешел из разряда живого мешка для отработки ударов в ученики мастера. «Как жаль, что мы не встретились раньше, – говаривал бывало тренер. – Такого шороха ты бы навел на большом ринге». И вздыхал.

Он прибыл в этот город на юге России после спешного отъезда из Москвы чуть больше года назад. Снял комнату в хрущевке и устроился охранником на рынок возле дворца спорта.

Как-то заглянул туда, заплатил денег и принялся понемногу нагружаться: попрыгал через скакалку, постучал по мешку, поработал с тенью. Его заметили и пригласили постоять в спарринге с профессионалами. Причем денег за каждый раунд положили чуть больше, чем платили за смену в ЧОПе.

Как-то раз его отозвал в сторонку грузный седой мужик с вдавленными в череп ушами и забавно посвистывающим, свернутым на сторону носом.

– Могешь, – одобрительно проговорил он – Сколько боев?

– Было немного, – уклончиво ответил Смирнов.

– Где?

– Не в России.

– А лет тебе сколько, иностранец?

– Тридцать пять.

– Жаль, будь ты годков на двенадцать помладше…

И предложил тому поработать, как говорят в боксе, гейт-кипером или швейцаром. То есть выступать против молодых, перспективных бойцов. Побеждать, если разрешат. Или проигрывать, если прикажут.

* * *

– Ах, ты ж засранец!

Смирнов не слишком сильно, но чувствительно пробил молодому нахалу по ребрам, добавил в челюсть и вновь принялся валять дурака. Так сказать, во избежание. Указание насчет этого Кречета было самое что ни на есть строгое: продуть и продуть без вариантов, лучше всего досрочно. Так и сделал бы, держи тот язык за зубами.

«Понял», – кивнул Смирнов и не стал задавать лишних вопросов. Если что-то делается, значит, кому-то так надо. Взять хотя бы нынешнего соперника: боец уровня ниже среднего и никогда приличного уровня не достигнет, видно же.

И все же его упорно тянут наверх. Значит, папа у мальчика – уважаемый здесь человек. Или хлопцу просто «надувают» послужной список, чтобы в перспективе выставить на большой бой против классного противника. И глубоко плевать, что тот сделает из него отбивную, зато вырученные за бой бабки с лихвой отобьют все затраты.

Запущенный в голову джеб Смирнов прочувствовал даже сквозь перчатки. Больно бьет, паршивец. Уклонился от размашистого левого и остановился – кольнуло в колене. Противник тут же толкнул его в угол. Сорвал дистанцию и принялся охаживать по корпусу тяжеленными боковыми.

«Твою же ж мать!». Зажатый в углу Смирнов дернулся в одну сторону, в другую – все без толку. Этот Кречет вцепился в него как бульдог. И тогда (ничего больше не оставалось) Смирнов коротко пробил с правой в незащищенную квадратную челюсть. И сразу же прилип к противнику. Со стороны казалось, что это он, обессиленный, висит на нем, а на самом деле он его держал, пока тот не пришел в себя. Рефери, кстати, все правильно понял, поэтому разнимать бойцов полез не сразу. Да и разнимал долго и как-то вяло.

Остаток раунда и боя противники лениво перестреливались одиночными с дистанции. Кречет еще не до конца пришел в себя, а Смирнова это вполне устраивало.

Прозвенел долгожданный гонг. Вопреки традиции бойцы обошлись без рукопожатий, жарких объятий и поцелуев в десны. По инициативе одного из противников, исключительно. Сами догадываетесь, кого.

И, наконец, приговор: единодушным решением боковых арбитров победу со счетом 79:73, 78:74 и 80:72 одержал Артем «Кувалда» Кречееет!!!

Только сам победитель выглядел что-то не очень радостным и как-то нехорошо косил в сторону недавнего противника подбитым глазом. Ну и хрен бы с ним. Главное, что все закончилось.

Глава седьмая Теперь уже Чернов

– А лечь в падлу было? – поинтересовался тот самый седой мужик.

– Пацан – полное говно, – прозвучало в ответ.

– Ладно, и так сойдет, – и протянул тому приятной припухлости конверт. Смирнов заглянул внутрь: не так уж и мало банкнот, и все красного цвета. Красота! – Когда тебя в следующий раз выставлять?

– Через месяц, – подумав, ответил Смирнов. – Устал что-то.

– Хорошо.

– Пока, – Смирнов двинулся на выход.

– Постой.

– Да?

– Я тебе хорошо плачу? – спросил вдруг седой.

– Не жалуюсь.

– Тогда почему тачку не купишь и одеваешься как лох?

– Отвечаю по порядку: тачку не покупаю, потому что не умею водить. А одеваюсь… Может, я и есть лох.

– Ну-ну.

Он мельком глянул в зеркало у запасного выхода – действительно самый настоящий лох. Джинсы, футболка с ветровкой с вещевого рынка. Только ботинки фирменные, на толстой рифленой подошве, как любил.

Он вышел через запасной выход во двор. Его уже ждали. Тот самый, непонятно, за что обиженный на него Кречет и группа поддержки: двое по бокам. Точно не боксеры, один просто качок, зато с бейсбольной битой. И второй, явный любитель макарон, зато с кастетом на левой руке.

В другом случае при трехкратном превосходстве противника Смирнов не стал бы изображать героя, а просто попытался сбежать. И сейчас бы попробовал, но чертово колено…

– Ну, что, петушара, – недавний противник шагнул вперед – Продолжим?

– Какие проблемы, чемпион? – Смирнов сделал вид, что удивился. Снял сумку с плеча и взял в руки. – Ты победил, я проиграл. Все в порядке.

– Не все, – Кречет сделал еще шаг вперед.

Время слов подошло к концу, наступило время жестов. Смирнов запустил сумку подобно баскетбольному мячу, с двух рук в лицо бывшему противнику (тот увернулся, но все равно потерял драгоценные секунды) и тут же пробил ему рантом подошвы по голени. Добавил ему, согнувшемуся от боли, ногой по голове. Один против троих, блин. Шутки кончились. Либо он уложит всех их, либо они просто втопчут его в асфальт.

Не останавливаясь, поднырнул под руку с кастетом, коротко пробил толстяку по ребрам и тут же заслонился им от удара битой. А тот удался на славу. По голове, но не его.

В конце битвы отработал как по груше по обалдевшему от такого поворота событий качку. Подхватил сумку и рванул, прихрамывая в сторону проспекта.

Он проехал две остановки на троллейбусе, пересел на трамвай и вышел на конечной. Забросил сумку на плечо и двинул… Нет, не к себе, дома его уже могли ждать. Несколько минут назад он серьезно покалечил перспективного бойца, чем серьезно обидел имевших на него виды уважаемых людей. И один черт знает, кто были папаши у двоих других.

Жизнь научила Смирнова не держать дома ничего ценного: денег, документов. Или того, что могло бы навести на его след.

Он открыл гараж со старенькой, но достаточно бодрой «девяткой». Достал из ведра с гайками и болтами пакет с деньгами и документами. Плеснул в ведро немного бензина, забросил туда паспорт и сим-карту с одного из двух имевшихся телефонов. Запалил костер.

Дождался, пока все догорит. Сел за руль и включил зажигание. SURPRISE! Водить Смирнов на самом уделе умел и умел более чем прилично. Так, что напрасно его будут стараться перехватить на авто-, железнодорожном вокзале и в аэропорту.

Отъехав как следует от города, достал из бардачка ту самую вторую трубку и набрал номер.

– Слушаю, – раздался знакомый голос.

– Привет, – Смирнов обогнал ползущий со скоростью улитки старенький рейсовый автобус – Это я. Есть новости?

– Как раз собрался тебе звонить.

– Говори.

– Над всей Испанией безоблачное небо, – радостно сообщили с той стороны.

– В смысле?

– В смысле: выдохни. Претензий в столице ни у кого к тебе нет. И ты опять Чернов.

– Да что ты говоришь!

– Все так. Обязательно позвони, как приедешь. На меня тут вышел один человек. Очень по тебе скучает. Как я понял, это он решил твои проблемы.

– Кто такой?

– Зовут вроде Максимом. Точно, Максим Королев.

– Понял, до встречи.

Загрузка...